Фотография Роберт Альберт Блох Английский писатель Эдгар Уоллес известен не только как мастер детективов, но и как автор «триллеров», то есть романов о чудовищах, тайнах и ужасах. В этот сборник вошли два его романа: «Охотник за головами» и «Чудовище из Бонгинды». Завершают сборник новеллы о вампирах, колдунах и о жертвах их проделок. Роберт Блох ФОТОГРАФИЯ Фарли нашел Дьявола в телефонном справочнике. Правда, вначале ему пришлось кое-что разузнать. Он не вылезал из запасников городской библиотеки, пока не разыскал старинную книгу, содержащую необходимые заклинания. Затем принялся рыскать по магазинам в поисках мела, свечей и некоторых ароматных трав. Наконец, порядком выдохшись от забот, он начертил пентаграмму, установил свечи и сжег свои травы. Фарли нараспев прочел заклинания и вызвал Астарота — довольно гадкого типа, сразу давшего понять, что он вовсе не испытывает восторга от подобного беспокойства. Но Фарли, находясь под защитой пентаграммы, не торопясь высказал свое желание. — Не мой отдел, — покачал головой Астарот. — Тебе придется поговорить с начальником. — А где его найти? — Здесь он обитает под именем доктора Хорнера. Адрес в справочнике. — Могу я сослаться на вас? — Можешь, и будь ты проклят, — сказал Астарот. — А я убираюсь к чертовой матери. И он исчез. Целых два дня после этого Фарли пришлось проветривать квартиру, и, вдобавок, ему здорово досталось от домовладелицы из-за поднятого этим мероприятием шума. Но в конце концов он взял телефонную книгу и нашел Хорнера. Его не слишком удивило, что доктор Хорнер оказался психиатром из Беверли Хиллз. Впрочем, договориться о встрече оказалось довольно сложно. Вначале секретарша применила обычный трюк, заявив, что часы приема расписаны на год вперед и что он может позвонить «после дождичка в четверг». Тогда он упомянул имя Астарот. Оно произвело магическое действие. — Приходите сегодня вечером, — пригласила она. — В десять часов. Так Фарли очутился в отдельном кабинете лицом к лицу с начальником Астарота. Хорнер оказался пожилым и довольно низеньким. В пристальном взгляде прячущихся за массивными линзами глаз не было ничего необычного, да и на лбу не наблюдалось никаких отростков. — Вы не похожи на человека, страдающего манией, — моргнув, ответил доктор. — Но, естественно, как только секретарша сказала про Астарота, я понял, что мой профессиональный долг — повидать вас как можно скорее. Вы не хотите рассказать о своей проблеме? — Я разочарован, — сказал Фарли. — Как и все мы, — кивнул Хорнер. — Налоги, инфляция, повсеместное взяточничество, насилие. И в довершение всего проклятый закон о возмещении убытков, причиненных неправильным лечением… Но простите! Не угодно ли присесть и рассказать мне обо всем? И Фарли рассказал. О несчастном детстве — никаких пятерок в школе, никаких спортивных достижений, никаких девушек. И о том, как война во Вьетнаме помешала учебе в колледже и ему пришлось работать в торговле лаками и красками, несмотря на врожденную аллергию к скипидару. Затем он перешел к женитьбе. Маргарет имела довольно заурядную внешность, не баловала его ничем, кроме «телевизионных обедов» и не смогла завести детей, поскольку оказалась стерильной. Кроме того, она была фригидной, занудой по натуре и обожала народные песни. Именно это и послужило причиной ее смерти от гепатита — она приобрела подержанную гитару с инфицированным медиатором. Так что последние полгода Фарли жил один. Этот пухлый мужчина средних лет, с седеющими — поскольку он не занимался политикой — волосами, все еще работал в лакокрасочном магазине, питался «телевизионными обедами» и не ждал от жизни ничего, кроме прихода старости. — Вы когда-нибудь думали о самоубийстве? — спросил Хорнер. — Часто, — ответил Фарли. — Это все, что вы можете рекомендовать? — Я не рекомендую, просто размышляю, — покачал головой Хорнер. — Принимая во внимание все ваши невзгоды… Что заставляет вас продолжать жить? — Только это, — ответил Фарли, вынимая из бумажника фотокарточку. Хорнер, прищурясь, Посмотрел на нее сквозь толстые линзы. Она была старой и чуть выцветшей, размером три на три дюйма — ничего особенного, но красоту изображенного на ней объекта отрицать было невозможно. У снятой во весь рост юной девушки в бикини была роскошная фигура и чувственное, вызывающее лицо, обрамленное ореолом жгучих рыжих волос. Психиатр непрофессионально, но с явным одобрением, присвистнул. — Кто она? — Линда Дювалль. Такой она была, победив на конкурсе красоты в нашей школе. Вообще-то, она была еще симпатичнее. Это фото я вырезал из ежегодного школьного альбома. — Ваша подружка? — Я даже не встречался с ней, — вздохнул Фарли. — Она гуляла только со спортсменами. Футбольная команда, баскетбольная, бегуны и прочее. И конечно, запасные тоже. — Любвеобильна, не так ли? — Я бы сказал, демократична. Хотя все это лишь догадки. Повторяю, я ее не знал. — Но были по-мальчишески влюблены? — Нет. Мужчина не носит фото девушки в своем бумажнике целых двадцать лет из-за школьного увлечения. Я разглядывал ее дни и ночи, но она до сих пор не перестает сводить меня с ума. — Понятно. Поэтому вы и пришли ко мне. Хотите избавиться от эротических фантазий. — Нет. Я хочу, чтобы вы помогли их осуществить. Психиатр долго не сводил с посетителя глаз. — Так вы действительно видели Астарота? — Конечно. И он сказал, что начальник — вы. — Астарот — порядочный болтун, — нахмурился Хорнер. — Но, предположим, я сумею помочь. Вы готовы заплатить по счету? — Все, что хотите. Только достаньте мне Линду! — А что вы собираетесь с ней сделать? Фарли подробно разъяснил. — Ну и ну! Надеюсь, вы это выдержите. Довольно плотный график для одной ночи. — Одна ночь? — скорчил гримасу Фарли. — Но я-то рассчитываю на лет семь… — Извините, но это очень старый контракт, — пожал плечами Хорнер. — Сейчас он не в ходу. В старые времена, когда клиентов было мало, — я имею в виду людей типа Фауста, — мы могли уделять им персональное внимание. Но теперь сделок так много, что только успевай регистрировать. Боюсь, одна ночь — это все, что мы можем предложить. Посетитель поднял фото рыжеволосой девушки и впился в него взглядом. Кабинетную тишину нарушило шумное дыхание. — Я должен ее заполучить… Должен. — Понимаю, — улыбнулся психиатр. — В самом деле? — Ну, конечно. Ведь недаром меня прозвали Стариной Хорни. Он извлек из ящика стола пергамент, исписанный буквами-крючками. — Подпишите здесь. Прищурясь, Фарли пробежал документ. — Я не читаю по-латыни. — Очень жаль. Это единственный цивилизованный язык, — покачал головой Хорнер. — Впрочем, можете не беспокоиться, контракт стандартный. Учитывает все, кроме Божьего вмешательства. У нас служат довольно видные юристы. — Еще бы. — Что же вас пугает? Если боитесь вида крови, не волнуйтесь. Можем обойтись без этой формальности. — Психиатр протянул ручку, — Пожалуйте. Мне нужна всего лишь подпись. Фарли взял ее, но снова засомневался. — В чем же дело? — Скажу честно. Говорят, вы не прочь надуть клиента… — Это чертовская ложь! Я не мошенник. — Сдается, я это уже слышал. — С вашей сделкой полный порядок, — покачал головой Хорнер. — Вы получите девушку на фото, Линду Дювалль. Как я могу обмануть? — По-разному. Я и сам пытался ее отыскать, знаете ли, но остался с носом. Вдобавок, до меня сейчас дошло, что за двадцать лет Линда могла измениться, как и я. Положим, вы найдете ее и представите мне — эдакую пожилую толстуху… — Этого не будет, обещаю. — Да и вообще, она может оказаться покойницей. Оживленный труп меня тоже не устраивает. — Не беспокойтесь, — усмехнулся психиатр. — Она будет живой и ни днем не моложе и не старше, чем на фото. И чтобы предварить все опасения — я также гарантирую, что она не окажется душевно больной, фригидной или лесбиянкой. И еще — просто, чтобы сделать вам приятное, — она будет девственницей. — Так, — облизнул губы Фарли, но опять помрачнел. — А вдруг она меня возненавидит? — Об этом я тоже позабочусь. Даю слово, что она будет охвачена страстью, как и вы. — А вы не сделаете меня импотентом? — Ну и подозрительный же вы тип! — оценивающе улыбнулся Хорнер. — Я обещаю зарядить вас энергией на неопределенно долгое время. И определенное также. — И что потом? — Я приду за вами на рассвете. — Но ночь мы проведем с ней наедине? — Несомненно. — Говорите, в точности, как здесь? — указал на фото Фарли. — Абсолютно. Фарли схватил ручку и подписал. Психиатр поднял пергамент и уложил на место, в ящик стола. — Наконец-то! — Но где же она? — Линда ожидает вас в вашей квартире. Фарли тоже улыбнулся — первый раз. — Что ж, с удовольствием погостил бы у вас подольше, но, надеюсь, вы извините мою спешку… — Ради бога. — И доктор Хорнер проводил посетителя до двери. — Поосторожнее за рулем, — предупредил он. Фарли ехал очень осторожно. Он отнюдь не страдал отсутствием этого качества и всегда был осторожен. Именно поэтому он столь внимательно отнесся к контракту — из-за нежелания оказаться одураченным. Фактически он даже несколько удивился, что у Дьявола не густо было с трюками. Получилось, что это Фарли одурачил его. А теперь, на пути домой, настал его черед посмеяться при мысли о том, с какой легкостью «психиатр» поверил его истории. На самом деле детство Фарли не было несчастным: родители чертовски баловали его, первого в округе забияку. Единственной причиной школьных неуспехов была его склонность к валянию дурака вместо учебы. При желании он мог попасть в футбольную команду, но предпочитал убивать время азартной игрой на биллиарде, успешно облегчая карманы сотоварищей по учебе. Служба во Вьетнаме была «конфеткой»: он не вылезал из Сайгона, где в дневное время служил ротным писарем, а по ночам спекулировал на черном рынке, увеличивая свой капитал. А когда азартные игры все же вытряхнули его начисто, смерть родителей принесла ему солидный страховой куш по возвращении со службы. Правда, он в самом деле работал в магазине лаков и красок, но лишь в качестве партнера с пятидесятипроцентной долей общей прибыли. Что касалось девиц, то уж здесь он получал все сто процентов. Как раз поэтому и лопнул его брак — об этом узнала Маргарет. Идея с инфицированным гитарным медиатором принадлежала целиком ему. И разрешала все проблемы. За исключением Линды Дювалль. Эта часть истории — о двадцати годах разочарований — была правдивой. Он втюрился в нее в школе, и это состояние длилось все эти годы и до настоящего момента. Она была единственной вещью, которую он хотел, но не мог получить — но получит сегодня ночью… Фарли усмехнулся: он и так уже проклят с дюжину раз, так был ли Дьяволу прок в этой сделке? Фарли ободрал его, как липку. На всякий случай он еще раз мысленно пробежал по контракту, но не нашел никаких зацепок. Он получит именно то, чего добивался, — Линду, в точности, как на фото, живую и горящую желанием. И тогда… При мысли о том, что произойдет тогда, сердце его заколотилось, а ладони задрожали и все еще подрагивали, когда он парковал машину и отпирал дверь квартиры. Но в гостиной было пусто и тихо. На миг Фарли усомнился, не солгал ли ему Дьявол. Потом заметил в холле полоску света, бьющую в щель из-под двери спальни. Он бросился туда, распахнул дверь и вошел. Она была здесь. Фарли уставился на нее: Линда Дювалль во плоти — роскошная, рыжая и совершенно нагая, возлежала на постели и завлекающе улыбалась. Дьявол не солгал — она была прекрасна, как на фотографии, точь-в-точь. Лео Фарли всхлипнул и отвернулся. Он решил ждать рассвета. Ничего иного ему не оставалось. Рост девушки не превышал двух дюймов.